80 лет назад детсадовец Гена Михайлов совершенно неожиданно заболел морем. Случилось это так. После тяжёлого ранения с фронта пришёл отец. В то время никаких домов отдыха не было, а за хорошую работу давали неделю отпуска.
И вот в один из таких выходных родители Гены с друзьями приехали в парк, сидели на траве, детишки бегали рядом. «Почему-то меня потянуло взять кусочек сосновой коры, – вспоминает Геннадий Михайлов. – Я построгал немножко, поставил палочку, бумагу, ветер дунул – как она пошла хорошо! Всё, меня за душу взяло. С той поры я стал собирать сведения о кораблях, а в шестом классе уже делал модели из дерева».
Откуда это взялось в челябинском мальчишке, который и моря никогда не видел? Родители самые что ни на есть «сухопутные»: мама из Воронежа, отец из-под Пскова. Но Геннадий твёрдо решил: лучше моря может быть только океан. Собирался поступать в военно-морское училище, но в десятом классе получил серьёзную травму и не прошёл по здоровью. Через год наш герой уже учился в Челябинском политехническом институте по специальности «чёрная металлургия».
«Готовь паяльник!»
«Я никогда не забуду эту картину: лежу на берегу озера Сунукуль, а с горки спускается Михайлов с двухметровым кораблём в руках. За ним стайкой бегут мальчишки. Профессор запускает корабль, а сзади уже выстроилась очередь: все ждут, когда им дадут порулить, – рассказывает доцент Юлия Асташова. – У нашего института на Сунукуле была база отдыха «Наука», там и испытывал Геннадий Георгиевич свои радиоуправляемые модели».
Рассказывают, что на такие запуски собирались не только отдыхающие, но и население соседней деревни. Приезжала мощная группа поддержки – коллеги по институту, которые помогали Михайлову мастерить уменьшенные копии фрегатов, крейсеров и подводных лодок. «Друзья мои звонили: «Генка, у меня завтра выходной. Тебе не надо помочь?» – «Надо!» – «Завтра я к тебе в восемь приду. Ну давай, готовь паяльник!» – рассказывает профессор Михайлов. – И вот двое паяют, я строгаю. Молодые были, иногда по ночам работали».
Модели профессора Михайлова – абсолютные копии реально существовавших кораблей и лодок. Например, 104-пушечный линейный корабль «Виктория» – один из самых длинных кораблей XVIII века. В знаменитом Трафальгарском сражении на его борту был смертельно ранен адмирал Нельсон. Арктический ледокол «Красин», который стоял на вооружении ещё в Российской империи под именем «Святогор» и несколько десятилетий оставался самым мощным арктическим ледоколом в мире. «Этот корабль, например, итальянцев спасал, которые летели на дирижабле с Северного полюса, – объясняет Геннадий Георгиевич. – У него броневой корпус, как у линкора, и во время войны на него поставили вооружение. Я хотел сделать его сначала «молодым», затем «средневозрастным», а потом поставить на него вооружение – отразить все этапы жизни этого судна».
Учёный разработал собственную технологию изготовления: сначала вытачивал деревянную болванку – внешнюю форму, потом по ней из углепластика выклеивал основу корабля. Примечательно, что составы он брал профессиональные, которыми пользуются лодочники. Писал на судоверфи письма с просьбой дать немного материала: «Пришлите, пожалуйста, у нас дети!» И присылали.
Несбывшаяся мечта Сталина
Некоторые корабли сохранились в истории только благодаря увлечению челябинского профессора. Например, у Иосифа Сталина была мечта построить советский линкор. И за два года до начала войны были заложены целых четыре линкора. Линкор – это линейный корабль, настоящий гигант длиной в два футбольных поля и водоизмещением 45 тысяч тонн. «Это чисто военные корабли, на каждом по девять пушек, – объясняет профессор Михайлов. – Один корпус даже успели спустить на воду, но наступали немцы. Наши попытались линкор вывезти из Николаева, перетащили в Сочи, а там пришлось его разрезать на металл. Это была очень мощная броня, она пошла на нужды обороны. Война закончилась, Сталин кинулся строить всё-таки, но не было хороших специалистов, поэтому пришлось строить тяжёлый крейсер. Но даже эта ноша для страны была тяжела: надо было сначала шлюпок наделать. Вот это у меня на полке стоит точная копия линкора, который собирался построить Сталин».
Геннадий Георгиевич оценивающе и любя смотрит на палубу линкора, поправляет маленькие пушки.
А потом линкоры стали и в мире никому не нужны. У американцев сохранилось несколько штук, стоят на вечном причале, работают как кафе и музеи.
В домашней экспозиции Геннадия Михайлова можно проследить эволюцию подводных лодок – от первых немецких дизельных до современных ядерных. Примечательно, что все они на плаву. Погружаются, плывут и совершают всплытие по мановению руки и пульта управления увлечённого профессора.
Очень интересная жизнь
Настоящее море Гена Михайлов впервые увидел в 18 лет. «Отец привёз меня в Ленинград, Балтийское море показывал, – вспоминает он. – Это такая свежесть! К Неве подойдёшь к берегу, а она так качается, так ходит! Волна за волной идёт, и какое-то впечатление полноты, огромное ощущение свежести и полноты. Такая это красота, невозможно!» И всю жизнь он качался в волнах этого удивительного и далёкого моря, моря своей мечты. Оно всегда давало ему силы. Когда, будучи студентом второго курса, он с другом за счёт встречного пала спас совхозные поля в Казахстане. Когда в 42 года потерял жену и поднимал двоих детей. Когда в родном политехе прошёл все ступеньки педагогической лестницы: защитил кандидатскую диссертацию, потом докторскую, стал профессором, первым проректором университета.
Михайлов – создатель термодинамической теории глубокого рафинирования стали. Благодаря ему впервые в мировой науке были построены диаграммы рафинирования стали, но он о своих изобретениях высказывается очень скупо: «Мне удалось разработать метод определения равновесных состояний различных фаз металла, оксидов, шлаков». Гораздо веселее Геннадию Георгиевичу рассказывать про корабли и детей: «У меня двое детей, 15 внуков и правнуков. Хорошие ребята!» А потом подумает и добавит: «Очень интересно моя жизнь прошла».
«Титаник» как-то не идёт
Когда забот с детьми и наукой стало меньше, у профессора Михайлова появилось больше времени на любимое увлечение. Плюс он открыл для себя японские сборные модели. Завинчивая на новеньком эскадренном миноносце последнюю деталь, радуется: «Удачно я в «Детский мир» зашёл!»
Но не всё гладко в морском хозяйстве профессора. Третий год не выходит у него «Титаник». Геннадий Георгиевич собрал корпус – точную копию корабля, но долго провозился с краской, всё не мог подобрать состав, который можно наносить на несколько слоёв пластмассы. За кропотливой работой Геннадий Михайлов проводит по четыре часа в день. Раз в год делает генеральную уборку – моет все модели специальной кистью. Сейчас в его доме более 40 моделей кораблей, ещё какое-то количество он подарил друзьям, хотя это было нелегко. «Корабли для меня – это дети, а детьми не торгуют и не раздают!» – объясняет он.
Чтобы поддерживать себя в форме, профессор каждый день гуляет в лесу, проходит по 2-4 километра. Ещё два года назад гонял на лыжах и играл в большой теннис, но неудачно упал и получил травму. Пришлось слегка сбавить обороты. На вопрос, что самое главное в его жизни, отвечает: «Работа. Работа. Мне с самого начала везло на хороших людей. Профессор нам попался замечательный – Владимир Александрович Кожеуров, физикохимик. Он здорово в нас вдохнул энергию! Настоящий профессор. К сожалению, он погиб в автомобильной катастрофе, и меня тогда поставили на кафедру. Кафедра! Да ещё физической химии! Только за одно название стоит работать. Да, хотелось жить и работать».
А совет от мудрого профессора очень прост: надо любить, во-первых, свою работу и своё дело. Во-вторых, свою семью. Так мало.
Прямая речь
Доктор химических наук заведующий кафедрой «Материаловедение и физикохимия материалов» ЮУрГУ Денис Винник:
– Геннадий Георгиевич – очень увлечённый учёный. Он разработал фундаментальные основы производства сталей и сплавов. Его знают и уважают специалисты-металлурги всей России. При этом профессор Михайлов всегда находил время на работу со студентами. Его лекции я помню до сих пор.